Светская жизнь была оставлена четой Столыпиных в 1889 г. после назначения главы семьи ковенским уездным предводителем дворянства. Как уже отмечалось, многие представители рода Столыпиных, начиная с его прадеда, являлись предводителями дворянства. Это была одна из немногих выборных должностей. На место губернского или уездного предводителя дворянства претендовали несколько кандидатов, которые вели агитацию среди своих сторонников и собирали «партии» перед выборами. Популярным в дворянской среде кандидатам на выборах клали белые шары, неудачникам – черные, что называлось «прокатить на вороных». Иногда в выборы вмешивались губернские власти. Например, Афанасия Алексеевича Столыпина, героя Бородинского сражения, под давлением губернатора отрешили от должности саратовского губернского предводителя. Однако предводителями дворянства в Ковенской губернии, где среди помещиков преобладали поляки, назначались русские дворяне по представлению Министерства внутренних дел. Став ковенским предводителем, П.А. Столыпин возвратился на службу в Министерство внутренних дел и уже не расставался с этим ведомством до конца жизни.

Решение П.А. Столыпина было с удивлением воспринято его светскими знакомыми. Александр Извольский писал: «Вместо того чтобы вступить на военную или на гражданскую государственную службу, как то было в обычае у молодых людей его круга, он удалился в свои владения, расположенные в западных губерниях России, и вел жизнь провинциального дворянина». На самом деле Столыпин, как мы видели, служил, но роль мелкого чиновника его не устраивала. Положение предводителя дворянства было неизмеримо выше. Кроме того, его явно тяготила столичная суета. Столыпин чувствовал склонность к деревенской жизни и хотел применить на практике свои теоретические знания. Для этого представлялся удобный случай, так как генерал А.Д. Столыпин выделил сыну имение Колноберже. Оно находилось относительно недалеко от Ковно, и эта близость, несомненно, стала одной из главных причин, побудивших Столыпина занять место ковенского уездного предводителя дворянства. Он рассчитывал значительную часть времени проводить в своем имении, занимаясь сельским хозяйством. Жена Столыпина одобрила решение мужа, хотя для светской дамы переезд в провинцию был тяжелым испытанием, о чем свидетельствовала ее дочь: «Моя мать, попав в провинциальный город впервые, чувствовала себя сначала в Ковне очень неуютно и скучала».

Ковно (ныне Каунас) был провинциальным городом на реке Неман. В 1812 г. через Неман переправилась «Великая армия» Наполеона, с которой воевал дед Столыпина и его братья. Старожилы показывали дом на набережной, в котором останавливался Наполеон. Местные жители любили говорить, что мост через Неман является самым длинным в мире и переход через него занимает двенадцать дней. Дело в том, что за рекой была Сувалкская губерния, где, как во всем бывшем Царстве Польском, использовался григорианский календарь, который в XIX в. на двенадцать дней расходился с юлианским, принятым в России. Лавки в Ковно выглядели убогими, товар на витринах пылился месяцами за отсутствием платежеспособных покупателей. Центральные улицы были вымощены крупным булыжником, на котором нещадно трясло проезжавшие по нему экипажи. Боковые улочки утопали в грязи. Семья уездного предводителя снимала дом на боковой улочке, которая осенью представляла собой огромную лужу. Когда кто-нибудь нанимал извозчика, тот отвечал: «Если к Столыпиным желаете, лодку нанимайте, а не меня».

Полгода Столыпины проводили в Колноберже. Здесь родились четыре их дочери. Пока младшие подрастали, старшая Мария уже приступила к учебе. По ее воспоминаниям, отец часто помогал ей делать уроки: «Из арифметических задач, заданных в виде домашних работ, я, кажется, никогда ни одной не решила без помощи папа́. Промучившись целый час над бассейном, наполняющимся через две трубы, одну широкую, другую узкую, или над тем, сколько сделает в данное время поворотов большое колесо и сколько маленькое, идешь с тетрадкой и задачником Малинина и Буренина к папа́, зная, что если только он не занят экстренной работой, то отложит в сторону бумаги или книгу, возьмет твою тетрадь, испачканную десятком неправильных решений, и ласково скажет: «А ну-ка, давай подумаем вместе». Интересно, что кандидат физико-математического факультета иной раз затруднялся объяснить решение задачи из учебника арифметики: «Алгебраически я тебе сразу объясню, – говорит папа́, – а как это делается арифметически, надо подумать» [104] .

Переписка П.А. Столыпина со своей женой Ольгой Борисовной рисует портрет заботливого отца и мужа. Ненадолго покидая пределы Колноберже, Столыпин писал жене почти каждый день. Свои письма на русском языке с вкраплениями французских фраз (когда речь шла о светских делах) или английских (когда это касалось денежных вопросов) он адресовал «Дуте» – так ласково он обращался к жене Ольге, а сам подписывался «Твой Петя». Он нежно перечислял имена и домашние прозвища своих дочерей: «Мысленно я с вами в Колноберже и постоянно думаю и о милой, добренькой Матиньке, и о двух пичушках: Наташе и Елене, которые, наверное, без меня пай и не подражают Marthe et Christine, и о маленькой Олечке и о херувиме Арочке. А надо всем царит мысль о моей ненаглядной, бесценной, о той, которая составляет для меня смысл и красу жизни». Он хлопочет об устройстве дома и советуется с женой: «Не взять ли мне буфетчика в Москве, Алеша очень советует; он говорит, что у него прекрасный буфетчик из Москвы, не вор и отлично уживется в провинции. Ведь наш sournois (обманщик) подает лимон в руке, или суп в умывальнике, не моргнувши» [105] .

П.А. Столыпин был помещиком. Состав имений, принадлежавших чете Столыпиных, менялся. Столыпин и его супруга получили несколько родовых поместий в качестве наследства. Некоторые земли были проданы, другие, наоборот, приобретены. Например, они купили одно имение для дочери и через несколько лет отдали ей в приданое. В наиболее благоприятный для семьи момент Столыпину и его супруге принадлежало свыше 7 тысяч десятин земли в разных губерниях. Они не были такими земельными магнатами, как князья Абамелек-Лазаревы, которым принадлежало свыше 800 тысяч десятин земли, или их соседи по Ковенской губернии князья Радзивиллы, владевшие поместьями площадью 250 тысяч десятин. Тем не менее Столыпин считался довольно крупным землевладельцем. Для сравнения скажем, что в конце XX в. размер среднего крестьянского надела составлял 3,5 десятины на душу, а к 1905 г. эта цифра даже уменьшилась и составляла 2,6 десятины на душу.

Правительство поддерживало поместное дворянство, видя в нем оплот монархической власти. В основном помещичьи хозяйства были нерентабельными и паразитировали на обломках крепостнической системы. Отчасти это проявлялось во владениях Столыпиных. Глава семьи был добросовестным хозяином, лично управлявшим ковенским имением. Он имел специальные агротехнические знания и старался применить их на практике. В Колноберже велась хозяйственная деятельность. Были выстроены конюшня, амбар, овин. Для обработки полей нанимались работники, для которых по окончании страды устраивалось угощение. На одной из семейных фотографий Столыпины запечатлены на таком празднике в окружении работников. Однако большая часть земли в Колноберже отдавалась в аренду, то есть доход приносила феодальная по сути рента. Не следует думать, что так было только в Прибалтике. На рубеже двух столетий так называемая комиссия Центра провела статистическое обследование благосостояния сельского населения 45 центральных губерний России. Выяснилось, что только 21% владельцев имений сами вели сельское хозяйство, 47% сдавали землю в аренду, 32% вели хозяйство смешанным способом [106] .

Если в Прибалтике Столыпины относились к помещикам, которые вели хозяйство смешанным способом, то свои владения в центральной части страны они сдавали в аренду, следуя, согласно приведенным выше данным, примеру почти половины помещиков. О.Б. Столыпина унаследовала половину родового имения Нейдгардтов в Чистопольском уезде Казанской губернии. На ее долю пришлось 4845 десятин земли. Таким образом жена Столыпина была значительно богаче мужа, являвшегося владельцем чуть более 2 тыс. десятин земли. Столыпин горячо взялся за приведение в порядок запущенного имения супруги. Он съездил в Казанскую губернию, откуда писал жене: «Насколько я теперь ознакомился с Твоим имением, мне сдается, что Ты со временем будешь богатой женщиной, особенно если проведут железную дорогу». При чтении переписки Столыпина складывается впечатление, что перед его мысленным взором стояло Середниково, где земля многократно подорожала после строительства железной дороги. Вероятно, он помнил о том, как купец Фирсанов нажил капитал от продажи леса, и деловито писал жене: «Я питаю вообще надежду продать лес значительно дороже, il fautpatienter (надо запастись терпением) и годика два еще попоститься, а потом, даст Бог, разговеемся». Разговеться не получилось. В итоге почти пять тысяч десятин приносили очень скромный доход в две тысячи рублей в год.